Пора перестать искать и выдвигать "единых кандидатов", называть себя лидерами и искать подтверждения своему лидерству везде, где это только возможно. Пора прекратить обсуждать "тактики" мирного сосуществования людей и нелюдей и очень четко провести черту – здесь мы, а здесь вы, и как это ни грустно – надо окончательно вбить в головы, что все кто не с нами – в лучшем случае выжидает, а в худшем – против нас.
Пора окончательно определиться в терминах: нам противостоит не "авторитарный режим", а самая настоящая диктатура. И никого не должно смущать, что при этой диктатуре еще возможны "Эхо" или "РЕН-ТВ", а также то, что все мы еще до сих пор почему-то на свободе.
Пора понять, что фонд помощи политзаключенным должен работать не только у лимоновцев, но на каждом сайте, причисляющем себя к оппозиции. Давайте уясним сами для себя – что все наши высказывания, полемики и комменты возможны только лишь потому, что за эту возможность вполне конкретные люди сегодня заплатили своей свободой и жизнью.
Пора понять, что нет "чистой" и "нечистой" оппозиции, нет отдельного "дела Резника" и отдельного “дела Абеля”. Пора каленым железом выжечь самомнения и гордыни, амбиции и договорничество. И если твоя фамилия Явлинский – нечего ходить на свидания в Кремль, оправдывая свое самолюбование (“Меня аж Путин позвал”) заботой о свободе члена твоей партии.
Пора научиться бить подонков там, где они этого не ждут. Когда европейцы боролись с фашизмом они меньше всего разбирались, кто они – коммунисты, священники или социал-демократы. Были фашисты и антифашисты. И представить себе договоренности фашистов и антифашистов невозможно. И у нас – есть те, кто называет себя властью, и есть те, кто этого не признает. Есть те, кто готов договариваться, и есть те, кто договариваться уже не будет.
Когда-то на заре 90-х люди, боровшиеся против тех, кто называл себя властью, называли себя Народным фронтом. В Польше 80-х – их объединила "Солидарность". Наступает время консолидации оппозиции. Пришло время единой "Другой России". Это не партия, это общество, свободное от пут, со своим парламентом и правительством, судом и прессой. Общество, живущее по законам демократии. Общество, всегда готовое включить в свои ряды новых участников. Общество, которое все помнит. Общество, готовое к революции.
Мы – заключенные матрицы. Мы – и власть и оппозиция – действуем в некой системе координат, психологической решетке, которая создана на стыке религии, психологии, морали, исторических знаний, правил этикета.
Мы знаем, что помочь нищему старику – это хорошо, украсть у него – это плохо. Мы принимаем на веру, что труд людей в 2003 году под названием “Конституция” – это хорошо, а другая Конституция, действовавшая ранее – это плохо, что раз некий закон принят неким собранием людей – которых выбрала дай Бог половина из пришедших на участки – это закон, который надо исполнять, а другой закон, который написан группой экспертов – нам, правда неизвестных (впрочем и большинство депутатов нам тоже неизвестно) – является “не законом” просто потому, что та, первая группа людей, сидящая в неком здании и украшенная некими значками с флажками, приняла “правильный” закон, а неправильный или незакон – не приняла.
Означает ли, что мы должны подчиняться мнениям тех, кого мы не выбирали, пусть даже эти мнения изложены письменно, высечены в граните, растиражированы всеми возможными способами? Или мы подчиняемся силе? В погоне за необходимым PR-эффектом творцы нонешней “суверенной демократии” совершили очень важную ошибку. Ошибку, которая не лечится.
Власть нелегитимна.
Нет законов, к которым у нас есть доверие.
Нет правительства, к которому у нас есть доверие.
Нет прессы, к которой у нас есть доверие.
Нет судов, к которым у нас есть доверие.
Мы не согласны с порядком вещей, потому что мы не доверяем этому порядку. Все четыре власти утратили легитимность, в результате ниточка и без того тонкая, соединяющая все четыре ветви власти и общество, оборвалась. Что теперь делать группе, называющей себя властью, но после обрыва ниточки властью не являющейся, предельно понятно: удержать себя и защитить себя.
Для этого у группы есть деньги. Много денег. За эти деньги можно создать матрицу – где в наши глаза будет вливаться благополучный мир, в наши желудки поступать нормированная манна небесная, наши мысли будут застилать иллюзорный наркотик как бы радио, как бы телевидения, как бы книг, а для самых непонятливых у алтаря всегда будет стоять священник с утверждением, что все что свыше, от Бога и каждый народ заслуживает ту власть, которую терпит.
Что делать группе, называющей себя властью – ясно. А вот что делать обществу? И той его части, которая называет себя оппозицией?
Ниточка окончательно оборвалась 2 марта. Если у кого и были иллюзии по поводу того, что нам предстоит увидеть и где нам предстоит жить, эти иллюзии канули в лету. "Чудище стозевно", огромная туша олигархической диктатуры торжествует. Оно распускает за ненадобностью свой югенд, оно победило. Политическая конструкция восточной деспотии со своей а-ля японо-китайской ЛДП-КПК окончательно выстроена. Каждый сверчок получил свой шесток, и даже "Марши несогласных" в ней учтены в качестве необходимого элемента для саморегуляции системы. И “Эхо” и “РЕН-ТВ”, и “Новую газету”, и политиков, называющих себя оппозиционными – те, кто называет себя властью, активно используют в войне внутривластных кланов.
Если бы нас не было, нас бы выдумали. Чтобы бить врага, надо, чтобы он был. Чтобы бороться с ересью внутри своей группы, надо, чтобы у идеологии группы была антитеза. Чтобы та или иная группировка могла с чувством бороться против себе подобной внутри “стозевного чудища”, нужен “31 отдел”, нужен тот, на кого можно списать щепки на пути к прекрасному далеку и кому можно вливать “правду-матку”, с помощью которой одна кремлевская башня топит другую.
У всех, кто умеет слушать и видеть, а также понимать, что он слышит и видит – остается один выбор:
- стать частью системы, подключиться к ее благонесущим шлангам;
- бросить вызов системе, найти себе подобных, понять формат обмена информацией, выстроить собственную схему принятия решений и действовать. Даже не действовать, а просто жить.
По большому счету, бросающий вызов системе априори голым вываливается в открытое море. Кричать при этом, что мой торпедированный пароход назывался "Яблоко", и рвать зубами спасательный круг, оставшийся от разбившейся о камни яхты "СПС", – бессмысленно.
Надо выныривать. Конечно, разного рода бонзам и брендам, заранее обустроивших себе спасательные шлюпки, может быть и не с руки расставаться с нажитым добром и прыгать в общую толпу. Но придется, иначе не поймут. А шлюпка утонет все равно, даже если заботливые руки белокурых матросов с подводной лодки "Как бы Власть" и подхватят бывшего оппозиционера на борт. Надо выбираться на берег и строить новый корабль.
Чтобы строить, нужен план. Еще год назад я считал, что возможен мирный переход – путем постепенного отвоевывания власти в муниципальных собраниях и территориальных избирательных комиссиях. Это еще было возможно в 2004 году. Но выборы 2 марта 2008 года показали, что власть не остановится ни перед какими фальсификациями для того, чтобы получить нужный результат (и я здесь имею в виду не Медведева сотоварищи, а маленькие муниципальные выборы, прошедшие по всей стране, совпадающие день в день с выборами президента). Игра в футбол против судейской “бригады” невозможен (что, впрочем, не отрицает других положений статьи: необходимости работы на земле с ветеранами, инвалидами, другими социально-незащищенными группами). Это тоже другая Россия, Россия не успешная, Россия проигравшая от реформ, Россия униженных, оскорбленных и обреченных. Горькая практика нашего времени показывает, что Россия успешных быстро забывает, кому и чему она обязана. Россия успешных предельно быстро подписывает договор о моральной капитуляции. Россия успешных практически всегда цедит "моя хата с краю".
Оппозиции бессмысленно искать сторонников среди читателей деловой прессы: они все понимают, но самое большее, что он них можно ожидать – это молчаливой солидарности, либо "голосования ногами" на официальных выборах. Сейчас почти все они стоят в очереди к "нечекисту" Медведеву с изъявлениями лояльности и покорности. И горстка интеллектуалов здесь лишь исключение из правила, они – "белые вороны"... в стаде баранов, которое не понимает, что всех их ведут на убой.
Путь выборов закрыт. Что остается?
Документ должен быть очень кратким, емким, в виде декларации принципов. Сделанный так, что само его наличие у оппозиционера приравнивалось бы к ношению лимоновской символики. Этот документ открыт к подписанию. Те, кто его подпишут, юридически становятся участниками коалиции – или теперь уже движения "Другая Россия".
Я не отрицаю значения манифестов, обращений, анализов и других – все это необходимо, хотя для любого нормального человека уже нет необходимости объяснять, почему группа, называющая себя властью, такая, какая она есть. Имеющие глаза – да увидят, уши – да услышат. На мой взгляд, время программ и концепций закончилось. У нас остается одна декларация – декларация прав человека. У нас есть одна партия – и эта партия занимается демократией и борется с диктатурой.
Наступает время лозунга. Время лозунга означает, что нарушены фундаментальные права человека, и пока эти нарушения не устранены, ни о какой политике (политиканстве) речи вообще не должно быть. Все наши политические воззрения после второго марта являются инструментом, при помощи которых те, кто называют себя властью, регулируют тех, кто называет себя оппозицией. Потому, основополагающий документ "Другой России" должен быть кратким, емким, точным, понятным и жестким. Люди, подписавшие этот документ, становятся жителями "Другой России".
Жители "Другой России" избирают Учредительное собрание. В ситуации обрыва ниточки, соединяющей властную элиту и общество, отсутствия легитимности, люди вправе выбирать то, что не прописано в старых законах Российской Федерации. Три человека, сидящие со мной в одной комнате, могут выбрать меня в качестве представителя своих интересов. Незарегистрированное нигде сообщество “Другая Россия” вправе принять свой основной закон, по которому оно будет жить. Это сообщество вправе избрать себе не только парламент, но и свои органы управления и свой суд. И если нас действительно несколько сот – то никто не запрещает нам внутри себя делать то, что мы считаем нужным.
И никто не запрещает нам рассказать о нашем опыте и пытаться клонировать его везде, где это только возможно с тем, чтобы показать, что наша модель общества лучше. И если с ней борются – а с ней будут бороться – значит те, кто нас пытается уничтожить, понимают, что в нашей модели им делать нечего.
У “Другой России” уже есть парламент. Это тот самый список представителей движений, входящих в коалицию, обнародованный до выборов 2 декабря 2007 года. Список так и останется списком, если “Другая Россия” не найдет в себе сил прописать регламент работы этого парламента и не создаст в последнем оставшемся свободном пространстве – интернете – его виртуальную версию.
Именно на этой площадке происходит обсуждение наших законов. Именно здесь формируются общие заявления от “Другой России”. Именно здесь исполнительный комитет – наше правительство – отчитывается о том, что оно делает и в какую сторону мы идем. Виртуальный парламент не исключает возможности нашего реального собрания – другое дело, что те, кто называет себя властью, сделает максимум, чтобы голосование не состоялось.
“Другая Россия” должна создать свой суд. Это – третейский суд, который разбирает споры участников – у нас ведь сколько людей в оппозиции, столько и споров. Но это еще и тот суд, который дает свою оценку действиям власти – будь то принятие как бы законов или вынесение как бы приговоров.
“Другая Россия” должна создать свою прессу. Она будет заниматься информированием населения о том, что где-то рядом существует "Другая Россия", общество людей, живущее по законам настоящей, а не суверенной демократии. Пресса – это наша правда. Пресса – это тот мост, который соединяет два параллельных мира. Наши журналисты – это взломщики матрицы. Только тогда, когда будет решен вопрос об информировании огромных масс людей о том, что такое "Другая Россия", у нас будет шанс на то, что нас увидят, услышат и поймут.
Я не вижу сегодня больших проблем в нашей консолидации. Тот, кто называет себя властью, сам расчистил площадку для объединения оппозиции. Он сам оборвал ниточку, связывающую власть и общество. Он сам поставил нас вне своих как бы законов.
И если нас поставили вне этих законов, нам надо научиться жить по своим.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
