В Москве представители ингушской оппозиции и правозащитники (включая лидера МХГ Людмилу Алексееву) провели пикет против назначения бывшего министра внутренних дел Ингушетии Мусы Медова главным инспектором МВД России. Напомню, что имя Медова небезосновательно связывают с циничным убийством владельца оппозиционного сайта Ингушетия.Ru Магомеда Евлоева, застреленного прямо в милицейской машине после незаконного задержания.
Ситуация с этим назначением как нельзя лучше отражает не только степень цинизма федеральных властей, но и лукавство той политики, которую они продолжают проводить в отношении Ингушетии. Долгожданное отрешение от должности дружно ненавидимого населением президента Мурата Зязикова и назначение на его место армейского полковника Юнус-Бека Евкурова было воспринято в республике с воодушевлением и надеждой. Дай мне Бог ошибиться, но думаю, что уровень общественных ожиданий явно не соответствует той роли, которую Кремль отвел своему новому назначенцу.
Очевидно, что главной проблемой Ингушетии является латентная гражданская война с ее диверсиями против военных и милиционеров, актами террора в отношении гражданских лиц, внесудебными расправами, похищениями и насильственными исчезновениями людей. Федеральная власть рассматривает эту ситуацию как противостояние между государством и "бандгруппами исламских экстремистов". Однако такая трактовка выглядит достаточно плоской и не отражает всей сложности процессов, идущих в современной Ингушетии.
У "войны с исламским терроризмом" есть обратная сторона — терроризм государственный. На сегодняшний день без вести пропавшими в маленькой Ингушетии числятся 164 человека. Многие из них — жертвы незаконных задержаний, произведенных представителями государства: военнослужащими, сотрудниками ФСБ, МВД и иных органов безопасности. Еще больше тех, кто был задержан и чьи трупы впоследствии были обнаружены в тайных могилах, а также тех, кто был цинично расстрелян без суда на глазах десятков свидетелей, включая родных. Что уж говорить о поточном применении пыток, которые являются главным инструментом расследования уголовных дел в отношении лиц, подозреваемых в участии в НВФ.
Широкомасштабный и систематический характер данных преступных актов позволяет рассматривать их не только как преступления по внутригосударственному законодательству, но и по международному праву — как преступления против человечности. Разумеется, никто из организаторов и исполнителей этих зверств (равно как и аналогичных злодеяний в соседней Чечне) не наказан, а "расследование" возбужденных по данным фактам уголовных дел является лишь способом оградить виновных от ответственности. В течение многих лет тысячи людей не просто не могут добиться справедливости и прояснить судьбу своих близких. Манеру, в которой государство ведет следствие по фактам насильственных исчезновений, Европейский суд по правам человека раз за разом квалифицирует как форму жестокого обращения с родственниками жертв.
Правда заключается в том, что существенная часть вооруженной оппозиции в Ингушетии и соседних республиках состоит из тех, кому государство цинично, с хамской улыбочкой прокурора отказало в справедливости. Состоит из жертв, которые взяли правосудие в свои руки. Исламский радикализм может быть оболочкой, идеологической оберткой вооруженного сопротивления. Однако причинами этого противостояния являются произвол и безнаказанность.
Выдающийся юрист современности, первый президент Международного трибунала по бывшей Югославии Антонио Кассезе писал: "Несомненно, что месть — примитивная форма правосудия, частная система правоприменительной деятельности. <...> Месть может быть последним средством только для тех людей, которым отказано в должном правовом процессе. Правосудие лучше, чем другие ответы на преступления. Правосудие лучше, чем месть". Очевидно, что стабилизация в Ингушетии невозможна без правосудия. Она не наступит без немедленного прекращения государственного террора и судебного преследования всех, кто виновен во внесудебных казнях, насильственных исчезновениях и пытках. Лишь ту власть, которая сможет ясно сформулировать и реализовать эту программу, истерзанный произволом народ Ингушетии сочтет "своей".
Доселе мало кому известный Юнус-Бек Евкуров — deus ex machina, судить о его намерениях и политических предпочтениях сложно. Первые его заявления, а также шаги на президентском поприще: активные и открытые контакты с представителями оппозиции, встреча с московскими правозащитниками (включая ту же Алексееву), инициатива по проведению Съезда ингушского нарда — призваны продемонстрировать, что он стремится к национальному примирению и намерен опираться на общественную поддержку. Исходя из презумпции порядочности, следует допустить, что его слова и устремления искренни. Но если это так, понимает ли он, что только Правосудие, а не предлагаемые им "дифференцированные амнистии" способны вернуть мстителей к "нормальной жизни" и разрядить обстановку в республике? Что без этого все правильные слова и кадровые перемещения — лишь средство для временного "выпускания пара" в свисток, а в конечном итоге — унизительная кость, бросаемая народу? А самое главное, если такое понимание хоть в какой-то степени у Евкурова существует, имеется ли у него реальная возможность решить эту задачу?
К сожалению, на эти вопросы следует дать отрицательный ответ. Организованный характер преступлений, которые в период правления Зязикова совершались представителями власти (и продолжают совершаться сейчас), их идентичность тем массовым злодеяниям, что в тот же период совершались в соседней Чечне, абсолютная безнаказанность преступников не оставляют сомнений: мы имеем дело не с цепочкой изолированных криминальных актов, а с официальной стратегией "контртеррористической операции", являющейся частью государственной политики. Имеются ли у Евкурова реальные механизмы, чтобы противостоять этой машине и привлечь виновных к суду? Тем более что таковыми могут быть признаны не только рядовые исполнители, но прежде всего те командиры и начальники, которые приказывали совершать злодеяния, попустительствовали или своим бездействием подстрекали подчиненных к новым зверствам. Этого ли хотят от Евкурова те, кто назначил его главой Ингушетии?
Вот краткая зарисовка, позаимствованная из доклада ингушской правозащитной организации "Машр". 2 сентября 2007 года в городе Карабулак неизвестными "силовиками" был убит местный житель Апти Далаков. Бойцы ингушского ОМОНа совместно с сотрудниками местного ГОВД объявил план "Перехват" и задержали всех, кто участвовал в убийстве. Ими оказались сотрудники ФСБ. При задержании те оказали сопротивление, вели себя нагло и оскорбляли сотрудников милиции. В их "Газели" милиционеры обнаружили скованного наручниками незаконно задержанного молодого человека с целлофановым пакетам на голове. Чекисты были доставлены в здание карабулакского ГОВД. В тот же день по приказу министра внутренних дел Ингушетии — того же пресловутого Мусы Медова — все задержанные были отпущены с миром без предъявления каких-либо обвинений.
Два с половиной месяца занимает Евкуров должность президента, а о задержании лиц, подозреваемых в убийстве Далакова, ничего не слышно. Между тем анкетные данные этих людей имеются в распоряжении МВД. Медов, действия которого в данном случае могут быть квалифицированы как укрывательство особо тяжких преступлений и злоупотребление должностными полномочиями, отправлен на повышение. Ничего не слышно об арестах подозреваемых и по сотням других сходных эпизодов. Тишина. И, конечно, это закономерно.
В своем интервью корреспонденту "РГ/РБ" Евкуров самонадеянно заявил: "Прежде всего я ставленник своего народа!". Полноте, Юнус-Бек Баматгиреевич, ингушский народ Вас не избирал. Избирателей у Вас всего двое: Путин да Медведев. А то, что депутаты ингушского парламента проголосовали за Вас почти со скоростью звука, так они с тою же скоростью проголосовали бы и за лабрадора Кони, если бы кремлевскому "тандему" заблагорассудилось назначить на президентскую должность эту милую суку.
У меня нет никаких сомнений в личном мужестве офицера-разведчика Юнус-Бека Евкурова. Но найти того, кто поддержит его благие устремления, Евкуров не может. Избранный "тандемом", он вынужден будет либо следовать интересам этой сладкой парочки, либо уйти. Можно, конечно, некоторое время лавировать и говорить правильные слова, советоваться со старейшинами и собирать съезды. Но ситуация такова, что от подлинного лидера сейчас требуются решительные действия. Но кто же позволит ему их совершить? Повышение Мусы Медова показывает: наказание преступников в погонах в планы российского руководства не входит. Тем более что прижатые к стенке, эти преступники могут начать сообщать суду, от кого получали приказы убивать, похищать людей и добиваться признательных показаний любой ценой. Нет, кремлевские — себе не враги.
Если бы Евкуров получил свою легитимность из рук народа, он мог бы на него опереться. Мог бы заявить о том, что все подозреваемые в нарушении фундаментальных прав человека, какими бы "корочками" они не прикрывались, будут арестованы и судимы. Что никому не позволено больше терроризировать население. Евкуров мог бы заявить, что все родные и близкие безвинно казненных и безвестно пропавших получат доступ к правосудию не только в Страсбурге. Мог бы даже, вопреки воле кремлевских покровителей бандитов, сделать так, чтобы его слова не остались пустым звуком. Это было бы очень сложно и сопряжено для Евкурова с огромным личным риском. Но поддержка народа — великая вещь! Подчас она способна творить чудеса. А сейчас он не может ничего. Полковник оказался в роли генерала без армии. И потому насилию не видно пока конца. В этом — личная трагедия Юнус-Бека Евкурова и общая трагедия ингушского народа.
Народ Ингушетии должен сам избирать своих лидеров и самостоятельно определять свою судьбу. Это уже не столько вопрос политических прав граждан. Это, в первую очередь, вопрос личной безопасности каждого из жителей республики, его родных и близких, его детей, вопрос судьбы будущих поколений. В какой-то мере и вопрос сохранения этноса. Просьбы к кремлевскому барину заменить злого управляющего на доброго и ожидания от последнего милостей — не просто наивны и не просто унизительны. Это — путь к продолжению войны всех против всех, хождению по замкнутому кругу тщетных надежд, насилия и слепой мести. Только став, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, подлинным "источником власти", приняв всю полноту ответственности за собственную судьбу, народ получит шанс обеспечить на своей земле стабильность и процветание.
Впрочем, сказанное касается не только Ингушетии.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
