Демонстрация силы всегда была решающим аргументом путинского режима в споре со своими политическими оппонентами. Причем если раньше задержанным на протестных акциях обычно грозил только административный арест, то сегодня власть все чаще ищет управу на "несогласных" в статьях уголовного кодекса.
И Навальный, и Удальцов, отбывая 15-суточный арест, были допрошены в рамках уголовного дела о массовых беспорядках 6 мая. Пока в качестве свидетелей, но ход мыслей мифотворцев из Следственного комитета достаточно очевиден.
Вышедшему на свободу Удальцову сразу же пришлось ехать на судебное заседание в Ульяновск, где ему предъявлено обвинение в нанесении побоев якобы независимой журналистке Анне Поздняковой. Вряд ли кого-то удивит тот факт, что "пострадавшая журналистка" является активным участником прокремлевского молодежного движения, и причем, судя по фотографии, далеко не рядовым.
Но на фоне бурных событий, происходящих в столице, практически незамеченным остается знаковое уголовное дело, рассматриваемое сейчас Выборгским районным судом в Санкт-Петербурге. На скамье подсудимых находятся 12 "другороссов", членов бывшей НБП, которых пытаются осудить за принадлежность к запрещенной экстремистской организации.
Впрочем, обвинению приходится нелегко, так как вызванные в суд в качестве свидетелей полицейские почему-то не горят желанием давать необходимые показания. Формально прокуроры пытаются доказать факт пропаганды запрещенной НБП, но сам характер этого заключения не оставляет сомнения в том, что речь идет о неприкрытом преследовании за политические убеждения. Такие прокурорские перлы, как "организация публичных мероприятий, которые "направлены на выражение нетерпимости к высшим руководителям действующих органов государственной власти", похожи на путинскую модификацию зловещей 58 статьи сталинского УК.
Если вспомнить, что именно сторонники Лимонова всегда становились первыми жертвами новых репрессивных мер, применяемых режимом для подавления инакомыслия, то очевидно, что дело Андрея Дмитриева и его товарищей является тем важнейшим рубежом отстаивания нашей свободы, который гражданское общество не имеет права безропотно уступать.
