Очень популярный в нашей синагоге отходняк
Ну-ка позовите Герца, старенького Герца…
Александр Розенбаум, "Гоп-стоп"
Безумно обидно. Других идеологически близких мне значимых фигур в российской политике просто нет. Количество людей левых взглядов в современной России исчезающе мало, их политическое влияние – в пределах математической погрешности. Впрочем, тот, кто привык к маргинальности и изгойству еще в советское время, переживет и это. Есть вещи поважнее идеологической близости.
Илья Пономарев может сколько угодно быть уверенным, что он не сказал в интервью корреспонденту НТВ Софье Линьковой про своих соратников по протестному движению ничего такого, из чего генерал Бастрыкин смог бы высосать новое уголовное дело. Вот только генерал Бастрыкин может быть другого мнения. Способность высасывать уголовные дела буквально из ничего генерал демонстрировал не раз и не два. Равно как и НТВ не раз и не два демонстрировало способность вырывать любые слова из контекста и искажать их смысл до неузнаваемости.
Конечно, широковещательный анонс НТВ еще не говорит о том, что так оно и будет. Как в свое время рекламировали фильм с Лесей Рябцевой! Тут и все тайны оппозиции, и все ее грязное белье. Оказалось, что реального компромата в фильме ноль. Пусто. От слова совсем. За исключением эмоциональных переживаний юной леди по поводу того, какие противные Михаил Касьянов и Михаил Ходорковский.
Но даже в таком наиболее счастливом, "рябцевском" варианте интервью Пономарева нанесет моральный вред оппозиции. Вызовет очередной скандал, даст повод для глумления. И Илья Пономарев – не юная леди, чтобы этого не понимать. Чтобы объяснять свое интервью НТВ тем, что у него принцип – со всеми нормально общаться. Потому что из такого объяснения незаметно исчезает очень простая и вместе с тем в высшей степени принципиальная вещь: разница между политическим оппонентом, политическим противником и просто врагом.
С политическим оппонентом могут объединять какие-то важные общие цели. Несмотря на имеющиеся расхождения. С политическим противником объединяет хотя бы признание общих честных правил политического соперничества. Но с теми, кто навязывает правила, предполагающие фальсификацию выборов, фабрикацию уголовных дел, манипулирование судами, введение идеологических запретов, репрессии, ложь и погромы, демократическую оппозицию не может объединять ничего. Как и с их пропагандистской обслугой. Они – просто враги.
Враги, навязывающие нам эти преступные правила, тоже имеют права. Право на адвоката, на обогреваемую камеру, на витаминизированную еду, на свидания и переписку с родственниками. Право не быть избитыми охраной. Право на то, чтобы на них не орал следователь. Вот только право на нормальное, доброжелательное, открытое человеческое общение на них не распространяется. Оно не относится к базовым формальным правам человека. Именно потому, что нормальное человеческое общение, нормальное человеческое отношение – вещь в принципе неформальная. Никто не обязан их любить.
Сегодняшняя Россия – Большая Зона. И она живет по Законам Зоны. Она делится на заключенных и тюремную охрану. Есть еще заключенные, которые активно помогают тюремной охране. На тюремном сленге всех времен и народов такие обозначались примерно одинаково. Вы можете сколько угодно говорить, что не хотите жить по Законам Зоны, что хотите жить по-человечески, что вам чужд "язык вражды". Но тюремная охрана вас об этом не спрашивает. Она просто делает Законы Зоны реальностью, в которой приходится жить.
Те, кто сеет иллюзии, что с тюремной охраной и ее обслугой возможны нормальные человеческие отношения и нормальное человеческое общение, сами становятся обслугой тюремной охраны. Это означает, что чувство социальной близости с ельцинско-путинской политической и культурной элитой оказалось для них важнее разделения на тюремную охрану и заключенных. И вот тогда остается только скорее звать старенького Герца.
! Орфография и стилистика автора сохранены
