В начале было Слово. Так начирается один канонический текст глубоко мне несимпатичного религиозного течения, именуемого постхристианством или савлианством. И дело даже не в том, что я атеист и считаю, что никакого бога нет совсем. Постхрисиманское вероучение представляется мне в принципе человеконенавистническим и унизитеьным для человеческого достоинства. Особенно в интерпретации схизматиков-православных с их "согрешивши, покаяться и опять согрешить".
Куда терпимее я отношусь к кальвинистской интерпретации постхоистианства. Невзирая на то, что "женевский папа" сжег на костре Сервета. Да, за это я бы его сам поджарил на медленном, а не на быстром огне. Вопреки ходатайствам всевозможных профкомов, указывающих на то, что приговоренный был примерным семьянином. Этому я учил свою маленькую дочь. Ты имеешь право дать папе в ухо, но это все равно твой папа. Сегодня моя выросшая дочь живет в Англии и не пытается дать мне в ухо. Но по политике спорит по полной программе.
Именно кальвинистская интерпретация постхристианства стала основой современной концепции прав человека. Однако я кардинально расхожусь с теми, кто называет основой современной западной цивилизации "иудео-христианство". Ее настоящая основа – античность. Греко-римская. И в первую очередь греческая. А не римская имперская. Коммунистическая утопия, нарисованная крупнейшим советским социальным философом иваном Ефремовым – это древние Афины, очищенные от рабовладения.
У античности сви "косяки". За Слово казнили Сократа. И все же само понятие свободы слова рождено античностью. И вся дальнейшая история может рассматриваться как борьба за свободу слова.
Россию называют страной словоцентричной. В России за слово сажали и убивали. В России за слово шли на Голгофу. Именно слово разорвало в клочья и империю Романовых, и СССР. Но постсоветская правящая элита сделала то, что не смогли, не захотели или не додумались сделать все прежние правящие элиты. Она провела радикальную девальвацию Слова.
"Слушай песню о самой страшной, самой твердой в мире валюте", – пел Александр Галич. Такой валютой в России было Слово. Постсоветская правящая элита обесценила Слово. Говорите, что хотите, а мы будем делать, что хотим. Ваши слова ни на что не влияют. Таков принцип нового "информационного авторитаризма".
Социальные катаклизмы 90-х породили огромный пласт людей, готовых защищать свои личные интересы самыми крайними срествами. Невзирая ни на законность, ни на мораль, ни на возможные последствия. В том числе и с оружием в руках. Все эти герои "Бандитского петербурга", "Бригады", "Бумера" и т.д. Они были готовы умирать и убивать. Но если бы вы предложили им умирать и убивать за Слово, они бы рассмеялись вам в лицо. Никто не пойдет умирать и убивать за Слово.
Но я верю в Путина. Верю в то, что он вернет цену Слова. Будущие исследователи разберутся в причинах. То ли режим увидел в Слове реальную угрозу. То ли у него отросла такая "сакральность", что любое поягательство на нее рассматривается уже как оскорбительное святотатство. Но цена Слова вернется. За Слово опять будут сажать и убивать. За Слово опять будут идти на Голгофу. Слушай песню о самой страшной, самой твердой в мире валюте…
! Орфография и стилистика автора сохранены
