"Геополитическое одиночество – константа самовосприятия нашей нации. Упрощенно, это понимание, что рассчитывать можно только на себя. И поэтому надо запасаться терпением, хлебом и оружием "на черный день".
Владислав Сурков в интервью газете L’Express
В мартовско-апрельском выпуске журнала "Блокнот гражданского просвещения" (есть теперь и такой!) за 2025 год Александр Харичев, руководитель Управления администрации президента по мониторингу и анализу социальных процессов, опубликовал статью "Цивилизация "Россия"", дважды закавычив Россию для надежности, в которой эта страна им маркируется как уникальная "государственная цивилизация" с "общероссийским цивилизационным кодом". В этой статье Харичев рисует идеологическую концепцию, основанную на вере, правде, патриотизме, коллективизме и воле, и позиционирует Россию как суверенный противовес западному либерализму. Разберем что к чему, и зачем он это пишет.
Цивилизационный код для осажденной нации
Вышедшая на страстной неделе скрепная пасхалочка Харичева содержит тезисы и из его публикации 2022 года, и из разработанной под его руководством учебной программы "Основы российской государственности" 2023 года. Статья предсказуемо цитирует Путина: "Россия – уникальная цивилизация". Автор утверждает, что в эпоху глобальных перемен "ценностный суверенитет" России имеет первостепенное значение, и необходимо защищать духовно-нравственные ориентиры страны от западных "трансгуманистических" идеологий, что напрямую отсылает к Пелевину. Идентичность России, по его словам, формируют обширная география, порождающая масштабное мышление русских (и добавим, страшную неуверенность в своей безопасности, по Джорджу Кеннану); богатые ресурсами земли, требующие защиты (и расхищаемые приближенными олигархами и ситуативными друзьями-китайцами); и геополитическая роль моста и барьера между Востоком и Западом, предотвращающего "разрушительные конфликты" (которые Кремль сам регулярно и создает, обвиняя Запад). То есть одной рукой они строят мост, другой его разрушают. Автор считает, что этническое разнообразие и суровый климат породили коллективное мировоззрение "МЫ", подкрепленное сакрализованной традицией государственности. Понятие "цивилизационного кода" разворачивается Харичевым по пяти осям (или более точно – скрепам):
– вера и духовность, отдающие приоритет служению над комфортом;
– правда, ценящая справедливость выше законности;
– независимое развитие, движимое патриотизмом;
– коллективизм, ставящий семью и общину в центр; и
– воля, отождествляющая свободу с осознанным выбором.
Эта идеологическая пятичленка Харичева, прямо в кровожадных традициях Кремля сильно смахивает на публичную казнь русского народа на Лобном месте (отрубить сначала две руки, потом две ноги, потом голову). При этом Харичев предсказуемо отвергает западный индивидуализм и рационализм, представляя "русского человека будущего" – или скорее кремлевского гомункула – патриота, воплощающего патриотизм (подумать только что еще может воплощать патриот, становится сразу страшно), творчество и служение, объединяющего многонациональную Россию под общим этосом. И он, в лучших традициях кремлевских последователей секты нооскопов, до степени смешения похожих на сайентологов, иллюстрирует свои изыскания диаграммой: индивид поддерживается скрепами – семьей, обществом, государством и страной, и каждая скрепа укрепляет цивилизационный код через этические нормы, безопасность и ресурсы, этакий брутальный остеосинтез без диагноза. На что этот конструкт похож? Конечно же, на валентные связи, и не случайно Харичев – военный химик, что немедленно дает простор конспирологическим измышлениям (Литвиненко, Скрипали, Навальный).
Прагматизм Путина: идеология без догм
Путин, который так и не смог пережить распад СССР, избегает и жестких идеологий, и сам институт идеологических комиссаров, и ему не нужны надсмотрщики, а пастыря он выбирает сам. Падение СССР, которое Путин назвал "величайшей геополитической катастрофой", выявило уязвимость жестких догматических систем а-ля КПСС. Служба в КГБ научила Путина ценить контроль и адаптивность, и управлять через оппортунизм, а не через идеологическую чистоту. Харичев, сам весьма далекий от образа большевистских комиссаров, и являющийся антиподом Михаила Суслова, выступает стратегом, создающим нарратив, который служит текущим целям Путина, при этом, не связывая его жесткой доктринальной логикой. То есть аппаратная всеядность и "чего изволите" – хорошо усвоенный урок этих кремлевских неучей, которые изначально перепутали целование сапога с любовью к отечеству. Этот нарратив – инструмент управления, а не символ веры. Он легитимирует автократию Путина, представляя Россию как осажденную со всех сторон врагами цивилизацию, оправдывая централизованную власть как культурный императив. Только он, болезный, и противостоит западным санкциям и культурным критикам, отстаивая "ценностный суверенитет", что соответствует путинскому умелому использованию глобальных разногласий. Важно, что он укрепляет внутреннее единство на фоне потерь от войны на Украине (более 700 тысяч человек), кризиса в экономике с 21% ставкой рефинансирования (что конечно далеко от друга Эрдогана с его 46%) и роста цен – продвигая принцип "МЫ" для борьбы с низкой рождаемостью и волнениями в регионах РФ.
Стратегические императивы и идеология во время войны
Идеология по определению обязана строить мост между прошлым, настоящим и будущим. Она предполагает логику, память и ответственность.
Но в путинской России эти понятия давно признаны экстремистскими. "Цивилизация "Россия"" по Харичеву – это не идеология, а технологический инструмент создания коротких прыжков: вчера война за "русский мир", сегодня за "традиционные ценности", завтра за "многополярный гуманизм".
Принцип прост: лозунг живёт ровно до тех пор, пока не истлел на ветру следующего телевизионного спича. Здесь фрагментация мышления доведена до состояния оружия: напрочь обрубленные горизонты, отсутствие цепочек причин и следствий, запрет под страхом смерти на долгую память, чтобы невозможно было задать главный вопрос: "Куда вообще мы идём?", и чтобы каждый новый провал воспринимался как естественное продолжение беспамятного бреда побед. Кремль ведь построил цивилизацию не из смыслов, а из лоскутов говнориторик, которыми скрепляют трещины в трюме тонущего корабля России. Поэтому идеология, а вернее, скрепология Харичева служит трем прагматичным целям, оформляя фирменный внеидеологический подход Путина:
– Объединение расколотого общества: экономические трудности и военные потери угрожают стабильности, особенно в регионах, зависящих от военных выплат. Здесь фокус Харичева на семейные ценности и служение должен, естественно, противостоять демографическому спаду и инакомыслию, сплачивая россиян вокруг кремлевской коллективной идентичности.
– Легитимация автократии: представляя Россию как "государственную цивилизацию" с сакрализованной государственностью, Харичев оправдывает единоличное правление, изображая войну как защиту ценностей, а не агрессию, чем она является по факту. Это, как полагает Леон Арон, отражает оппортунистическую дипломатию Путина, использующую просчеты Запада.
– Противостояние Западу: отвергая мультикультурализм и западный либерализм, Харичев позиционирует Россию как цивилизационную альтернативу, укрепляя внутреннюю поддержку и сплоченность народа против санкций и культурной эрозии.
Из этих бессвязных поисков национального процветания и консолидации просматривается смертная интеллектуальная тоска и зияющее отсутствие системной картины, столь характерной для "кремлевского мага" Владислава Суркова, отстраненного после неудачной попытки доместикации украинской элиты в Париже еще в 2019 году. С тех пор демиургическо-скрепологический комплекс Кремля ничего не смог предложить несчастному населению и обслуживающим его интеллектуальным элитам, ничего кроме дальнейшего порабощения в смертославии РПЦ и восстановления советского общества "Знание", и вот таких интеллектуальных помоек, где печатается Харичев.
Парадокс идеологии без идеологов
Поиски философского камня идеологии Харичева, хотя и находящиеся внутри попыток Кремля построить логичную идеологическую схему, сталкиваются с парадоксом путинского предметного отвращения к идеологии как таковой. Гибкий нарратив позволяет Путину маневрировать – риторически или дипломатически и это как видно, к примеру, из затянувшихся переговоров по Украине. И вообще, Путин постоянно демонстрирует, что отсутствие идеологии и есть идеология. Поэтому образ "человека будущего", идеализированного патриота и слуги государства, может не вдохновить растерзанное войной население, уже столкнувшееся с экономическими трудностями. Репрессии против инакомыслящих, которыми (инакомыслящими) восхищается Гарри Каспаров, таких как несгибаемые Александр Скобов или Алексей Горинов, подрывают разглагольствования кремлевских о стремлении к единству всех русских. Кроме того, риторика Харичева о цивилизационной исключительности, хотя и сплачивает русских националистов, но углубляет глобальную изоляцию, осложняя восстановление экономики даже после гипотетического снятия санкций. Когда власть теряет связь с реальностью, она начинает производить манифесты вместо идей, поскольку, чем ниже интеллектуальная планка режима, тем громче хор его апологетов. Сурков писал о “суверенной демократии”, натаскав цитат из Карла Шмидта и Хайдеггера. Дугин продолжает косплеить Шпенглера, как магистр-придурок собственного театра теней. Харичев сегодня доводит эту традицию до логического финала – превращая заимствования из когда-то живых философий в глухую провинциальную проповедь о скрепах, прорисованных в валентных формулах. Бум идеологических статей, от Лаврова до Харичева, – это симптом страха, растерянности, отчаянной попытки убедить себя самого, что рухнувшая реальность ещё как-то управляется ритуальными мантрами и репрессиями. Ведь чем больше трещин в трюме Титаника, тем громче хор фальшивых голосов о "миссии России". Чем выше мертворожденные крики о "ценностном суверенитете", тем ниже опускается реальная планка выживания нации. Поэтому получается, что Харичев – не пророк "цивилизации Россия", а мелкий чиновник похоронного агентства по росписи ее гробов.
Хрупкий конструкт для устойчивого режима, или цивилизация Кремля
Когда идеология превращается во фрагменты из лозунгов, деградация неизбежна. "Цивилизационный код" по Харичеву – это не возрождение культурной традиции, а грубое упрощение, натаскивающее общество к бездумному принятию кремлевской реальности. С каждым новым витком “скрепологического просвещения” снижается уровень общественного запроса на рефлексию, сомнение, анализ. Отупление народа становится политическим ресурсом: ведь легче управлять теми, кто не задаёт вопросов о смысле происходящего.
Еще Оруэлл предупреждал, что контроль над языком приводит к контролю над мышлением, но Кремль пошёл ещё дальше: он уничтожает мышление не только через язык, но и через осознанную фрагментацию культурной памяти. Склеивая наспех лоскуты псевдоценностей, Харичев и ему подобные лепят не патриотическое общество, а народонаселение потребное только для постоянной мобилизации. А сопутствующая этому культурная деградация – это не ошибка режима, это его реальная стратегия. И поэтому идеологический опричник Харичев в своем напыщенном опусе рисует Россию как величественную "государственную цивилизацию", чей "общероссийский цивилизационный код" из кремлевской веры, правды и коллективизма возвышается над деградирующим Западом, который харичевы через дезинформацию давно победили в конкурентной борьбе.
Но надо назвать вещи своими именами: этот кремлевский вельможа говорит совсем не о русской цивилизации, он подробно описывает нравы и настроения кремлевской цивилизации ближнего круга Путина. Никакой это не гимн широкой русской душе, а скорее отшлифованный кремлевский сценарий, искусно маскирующий автократию под патриотический пыл, или скорее демонстрирующий его отсутствие. Скрепология Харичева – это копипаст сталинского "Мы научим тебя Родину любить", и более того, это дезинформационная карательная психиатрия, превратившаяся в российскую реальность. В Кремле уже давно переплюнули знаменитое хрущевское "Не любить социализм могут только сумасшедшие", сажая на огромные сроки за перепосты в соцсетях, осторожные высказывания и безвинные фотки.
И когда Харичев разглагольствует о принципе "МЫ" и "русском человеке будущего", становится понятен истинный замысел всех этих сурковых, кириенок и харичевых – и это только верность кремлевским башням, а не российскому будущему. Это и есть кремлевская цивилизация, где инакомыслящие уничтожаются в застенках, а "сакральная государственность" воняет портянками единоличной власти, легитимируемой исключительно войной. И очень символично, что этот по факту преступный кодекс кремлевской мафии, называемый ими "культурным кодом русских", щедро сдобренный риторикой единства, служит не народу России, а исключительно бульдожьей хватке Кремля, озабоченного, прежде всего, служением власти, деньгам, и отъемом будущего у огромной страны, происходящего с согласия поднадзорного им народа. Впрочем, этот народ совсем не против.
