Максим Тесак Марцинкевич "Реструкт", 2011
Вот и еще один полноводный ручей влился в бескрайнее море русской тюремной литературы. Влился с "правой" стороны. Автор "Реструкта" стараниями массмедиа на какой-то период превратился в "главного скинхеда вся Руси". Националистов разной степени невиновности и отмороженности по тюрьмам России сидит великое множество, вероятно, это самая многочисленная фракция среди "политических" "зэка". Да, да, именно политических, и это касается, в том числе и тех, кто осужден по, казалось бы, чисто уголовным статьям.
Само государство неустанно заботится о том, чтобы сделать их именно политзэками, "привешивая" "в нагрузку" к, например, насильственным преступлениям "мотивы розни".
Так что они таки политические, нравится это кому-то или нет. Как бы преследуемые "за экстремизм" приверженцы других идеологий ни ненавидели "фашистов", сидеть-то им все равно по одной статье с заклятыми врагами.
По сравнению со многими другими ультраправыми то, за что посадили Тесака, — смешная фигня.
В начале он и сам не верит, что его всерьез и надолго сажают, и не понимает, за что. Очень скоро система открывает ему глаза на непреходящую истину государства российского — "был бы человек, а дело найдется".
Документального или полудокументального ("художественно обработанного") про быт, порядки, нравы и обычаи русской тюрьмы понаписано столько, что книга Марцинкевича никаких откровений в это море описаний жизни за колючей проволокой не привнесет. Хотя любопытного в ней, конечно, полно. Например подтверждение уже засвидетельствованного рядом ВИП-узников факта, что в элитных изоляторах ФСБ (а Марцинкевич сидел в одном из них), в отличие от всего прочего российского тюремного беспредела и трэш-хоррора, царят идеальный порядок, законность и вежливость. Или рассказы о встречах в СИЗО и потом на зоне с заключенными, явно выделяющимися из общей унылой массы "зэка". Так, наш герой некоторое время делил одну камеру с лидером страшной и легендарной в прошлом орехово-медведковской преступной группировки.
Повествование начинается не совсем с момента ареста (что у твоего Солженицына-Синявского), но почти с него. С самого начала восприятие и эмоциональные реакции рассказчика-героя поражают и веселят своей неподдельной, почти детской непосредственностью. Вот эпизод сразу после ареста:
— А вы-то чего меня задерживали, вы сами не за русских, что ли? Я вот русский.
— Да, мы и сами за русских и чурок не любим. Но приказ есть приказ, чего ты нас разжалобить хочешь?
"Ах, ты, б…ь, урод, разжалобить я его хочу! Я его вербую, а он — разжалобить хочу!" Расстроился. Не стал с ним разговаривать больше".
И губы, наверное, надул. Причем,
хотя сам он настаивает, что "Реструкт" — это преобразование, перерождение, развитие и все такое прочее, вот это вот "как дите малое" сохраняется у героя до конца отсидки.
В эпизоде на самых последних страницах он просит у "смотрящего за зоной" разрешения перед освобождением поколотить особо ненавистного ему заключенного-"козла" (активиста, сотрудничающего с администрацией). "Ты, как маленький, который мороженое хочет просто потому, что увидел", — говорит ему собеседник.
Однако что-то мешает назвать это инфантилизмом. Данное понятие все же подразумевает слабость, капризность и несамостоятельность. Тесак же ни одним из этих недостатков не обременен. В конце он приводит характеристики этого самого "Реструкта", каковым он стал, пройдя тюремную закалку. Ну, очередная вариация на тему сверхчеловека (а герой-автор в тюрьме, как положено, зачитывается Ницше) или "политического солдата".
В случае с данным персонажем уж совсем никакого смысла не имеет разговор об идеологии. Хотя он упорно называет себя национал-социалистом,
в лице Марцинкевича мы имеем дело не с политикой, "фашизмом" или чем угодно еще в этом духе, но, кажется, с чистой воды биохимией.
Его просто прет. Все описанные в книжке истории и высказывания протагониста говорят о том, что без "экстрима" он просто не может. Адреналин брызжет из ушей, героя несет, и остановиться он не в состоянии, да и не хочет. Лучшая иллюстрация заезженного понятия "пассионарий" — Максим Тесак Марцинкевич. Именно такие, как он, вербовались на пиратские корабли, грызли края своих щитов, будучи берсерками-викингами, и подминали под себя всю Евразию в составе орды Чингисхана. Инстинкт самосохранения у парня явно приглушен, при том что дураком его ну никак не назовешь. Нет, он умен, только другим, "не интеллигентским" умом.
Основная, на наш взгляд, ценность этой книги — заряд драйва, бесстрашия и все сметающей на своем пути витальности. Никакого уныния.
Все очень жизнеутверждающе, это предельно "здоровая" книга.
Напрашивается сравнение с аналогом из левацкого лагеря. Опусы вышли из-под пера видных бойцов правой и левой молодежных субкультур России нулевых годов. Оба автора не чужды философствованию. Оба пафосны и претенциозны. В обеих книгах идеология играет двадцать пятую роль (у Силаева она вообще не упоминается). Даже в названиях "Реструкт" и "Исход" есть что-то общее. Но какая разница во всем остальном!
"Исход" (одно из значений слова — "смерть") — это какой-то натуральный субкультурный декаданс, саморастрата, самоненависть и самоуничтожение в лихорадочно ускоренном темпе: облеванный "ррреволюционер" с куском трубы поджидает "успешного" "буржуя" в подворотне, чтобы отомстить ему за собственную неполноценность. Хорош "антифашизм", нечего сказать. Депрессятина, мизантропия и истерическое осыпание проклятиями всего на свете. Пьянки и тяжелая наркомания в страшных сквотах. Как хотите, но текст скинхеда Тесака производит гораздо более положительное впечатление. Если исход — это конец, то "реструкт" — это только начало и перегруппировка сил для будущих решающих битв.
Любопытно, что отчетливая, в чем-то симптоматичная, символичная и парадоксальная разница прослеживается даже, если пользоваться оборотом из советской критики, в том "пути, которым книга шла к читателю", в обоих этих случаях.
Сочинение антифа Силаева проследовало по традиционному, несколько даже старомодному, консервативному маршруту: сначала публикация в толстом журнале, потом — благосклонность литературного истеблишмента, номинировавшего "Исход" на крупную литературную премию. Марцинкевич же, не договорившись с издательством, потребовавшим серьезных сокращений текста, выложил книгу в Сеть для свободного скачивания и с предложением к каждому читателю перевести ему сколько не жалко денег на счет — Open Access в действии. Ну и кто здесь главный анархист после этого?
Впрочем, нельзя исключать, что это умозрительное заочное противостояние "фа — антифа" на литературном ристалище еще не закончено. Ведь у Силаева его основные тюремные университеты только впереди. На воле, на зоне ли, но пишите еще, экстремисты.
Книга "Реструкт" доступна для скачивания в Интернете
Вы можете оставить свои комментарии здесь
